«сегодня место поэта пусто» — сказал один умный человек. 

"И однажды какой-то дурак придумал, 

Что добром можно победить ненависть и ложь,
Придумал, чудеса да и только,
Что улыбкой или теплым объятием 
Можно спасти нас с тобой.

Я видел его вчера.
Его топтали тысячи грязных подошв,
Идущих куда-то в центр

По мостовой." — написал Дима Птицами из Днепропетровска.

он не называет себя поэтом. свои стихи, сравнивая с другими, он называет унылым говном. и не напрашивается на похвалу или благодарность. все, о чем он просит на вечерах, слушать внимательно. и тогда начинается волшебство.

у меня все началось с нескольких его записей, которые я крутила в плеере все время поездки в Ханты. два года слушала его. внимательно. в октябре, благодаря своему переезду, получила возможность прийти на его вечер.

«ну что, увидела своего героя?» — спросила девушка, с которой мы вместе пришли. героя? какого героя? Птицами?.. так это и есть он, этот парень, который в стихах пробирает до мурашек, а сейчас вот стоит  среди толпы ребят и о чем-то с ними болтает? так просто?

современный поэт. серые джинсы, мягкая рубашка, прищуренные темные глаза, по-детски искренняя улыбка. 

в нем нет ничего особенного. он матерится, шутит, бесится на глупые вопросы. никогда не рассказывает, почему он Птицами. не рассказывает, почему поссорился с Никитой Стихами, хотя мне до этого и дела нет. единственное, что меня забавляет — это форма творительного падежа у них обоих в псевдониме. 

все стихи, созданные когда-либо, так или иначе — о любви. и пишутся от любви и ради любви. но любовная лирика Птицами — то, над чем он сам подтрунивает больше всего. потому что это не единственное. потому что для него большее — серьезно. война, дружба. детство. родина. неплохой арсенал тем, как думаете. и поэтому он так яростно закрывает лицо листами, испещренными мелким шрифтом строчек, когда сбивается в симоновском «умер друг у меня». ребята аплодируют, поддерживают. но он не улыбается. и не перечитывает. подвел.

«на чем-то вроде костров каких-нибудь ни за что не ошибешься», — равнодушно говорит он и читает «костры», читает «китов», читает «твои-мои слезы», предварительно поплевавшись на них. конечно, любимы слушателями. может, потому что близки почти каждому. может, потому что легче, чем то, к чему он стремится. но прочитаны каждый раз, как первый. или как последний. не знаю. но почему-то вижу, как появляется что-то теплое в глазах людей после этих запавших так давно в сердце и осевших в нем  строчек.   

я не спрашиваю его ни о чем, хотя кто-то задает вопросы. он стоит вот, прямо передо мной. шутит, смеется. за сценой его друзья, с которыми он проведет три дня в Питере. но мне приятно чувствовать эту огромную пропасть между нами. пропасть в двадцать сантиметров сцены. пропасть в статусах «голос» и «слух». пропасть в именах «поэт» и «читатель». и я благодарна ему за это. 

наконец получила книгу с автографом. так и не смогла разобрать его почерк, ну да ладно, у меня есть красивый с прошлого раза. обнимаемся. и это тепло дороже, чем фотографии, автографы. 

"Я просто хотел раздать себя всем. Вышло"

Дима, спасибо. за тепло. 

спасибо за то, что сегодня место поэта не пусто.