его звали Март. он появился неожиданно и ожидаемо, так, как всегда появляются люди, которых давно и очень сильно ждешь.

он вел наше собрание, все что-то кричали, возмущались настоящим, сетовали на прошлое, сомневались насчет будущего. он сосредоточенно смотрел в одну точку на стене. едва подрагивали уголки губ. Март взял ручку и пододвинул к себе шестигранный графин. в каждой грани отражалось невесть откуда появившееся в этом отвыкшем от красок городе солнце, разбиваясь на все цвета спектра. март едва слышно несколько раз ударил по стеклу. толпа затихла.

с каждым ударом в городе открывалась одна река. 

он медленно обвел взглядом толпу, и его глаза остановились на мне. я чувствовала это, хотя сидела в самом углу и что-то чирикала в блокноте. заседающие продолжали обсуждать что-то, уже более толково и размеренно. а я не помнила, что на повестке дня, и он знал это. я не слушала, о чем говорили. я слушала, как в городе начинают жить реки. и он знал это. он тоже слушал их. 

на мой блокнот упала записка. март искренне делал вид, что он глубоко погружен в дискуссию. но приподнятые уголки губ подсказывали, что он блефует. и записка от него. в ней — всего одно слово:«падаем?». весьма странно. но какая разница, что пишет Март, если день такой долгий, а собрание такое бестолковое. я перехватила его взгляд и кивнула. он закашлялся и пошел к выходу, проходя мимо, взял меня за руку и повел за собой. никто не заметил его отсутствия.

Март открыл дверь, и я почти уже сделала шаг в коридор, но оступилась. под ногами был обрыв. дверь захлопнулась сзади и исчезла. мы стояли на краю крыши многоэтажки, кругом были дома, неожиданно окрашенные в яркие цвета. «почему обычно они кажутся такими тусклыми?» — «немного магии, и все меняется. » — «ты волшебник?» — «нет. я председатель собрания сегодня.» — «а обычно?» — «обычно меня нет.». Март лег на крышу, свесив ноги вниз. «ложись. ещё немного домашней магии, и ты научишься падать правильно». я послушно легла. он взял меня за руку. «готова?» — «знать бы к чему..» — «ты никогда не узнаешь, если не будешь готова.» — «тогда готова.»

мы стояли с ним рядом в прокуренном ирреальном воздухе ночного клуба. он ухмыльнулся, глядя на мое недоумевающее лицо. «оставь только слух. отключи все остальное. просто слушай». я закрыла глаза и постаралась ничего не чувствовать. гитарные переборы, аккордеон. терпкий голос, откуда-то из глубины. реки. вода. шум. движение. дождь. первый дождь. я не знаю, сколько длилось это забытье, может, несколько минут, а может целую жизнь. мне казалось, что я распадаюсь на молекулы, на атомы, на звездную пыль, хотя я и не знаю, как она может выглядеть. звездная пыль, из небытия в небытие, сущность без сути, основа без основы. я была нигде и везде одновременно, казалось, что меня не было вовсе, казалось, что я обняла собой все. в этом была вечность, в этом было мгновенье. 

вернулась я глубоким и шумным вдохом на той же крыше. стояла ночь, небо было усеяно звездами. одежда была мокрой, на глазах были слезы. или капли дождя. не знаю. я  не могла успокоить дыхание, как после долгого бега.  «что это было?» — «продолжай слушать». мы лежали на крыше, взявшись за руки, и смотрели на звезды. я слышала их. я чувствовала их. казалось, теперь они были во мне.

мы дождались рассвета, и Март поднялся на ноги, встряхнув курчавыми волосами. «теперь падаем. » — «куда?» — «просто падаем.» — «но ведь тут не меньше двенадцати этажей.» — «а там — не меньше двенадцати тысяч световых лет. падаем.» он взял меня за руку и подошел ближе к краю. 

в последний момент я отпустила его руку. и поняла, что все ещё сижу на бестолковом собрании.

его звали Март. мы не нашли его тела, хотя у всех на несколько секунд зашлось сердце и остановилось дыхание, когда раздался звук битого стекла. он вышел в окно, когда звучала песня, заставляющая жить.

он умел падать вверх. он хотел научить меня. я боялась.

теперь учусь сама. не получается.